«Это конечно – база». Об алгоритмах и траекториях

Сегодня наша специальность называется «Востоковедение и африканистика». Несмотря на то, что обучаем в основном восточноазиатским языкам (китайскому, японскому, корейскому), на направлении есть возможность факультативного изучения арабского и персидского. Помимо этого, у нас есть уникальные специалисты, которые преподают элементы древнеегипетского языка, чтобы студенты умели читать древнеегипетское иероглифическое письмо.

Сейчас на направлении официально три профиля: история, языки и литература, культура и искусство. Это конечно – база. Мы говорим ребятам, что любое направление хорошо, потому что занимаемся очень широким профилем смежных востоковедческих дисциплин. Я заканчивала как филолог, хотя на самом деле все диссертации посвящены историческим, этнологическим, антропологическим исследованиям, и сегодня я считаюсь доктором исторических наук, но с такой базовой, хорошей филологической подготовкой. Кстати, профиль «культура и искусство стран Азии и Африки» у нас практически единственный на весь востоковедческий союз. Мне удалось пробить его 10 лет назад. Первый выпуск был в 2012 году, и практика показывает, что ребятам это очень интересно.

Нужно понимать, что все наши направления постоянно и очень динамично меняются. Это связано с несколькими причинами: и новыми федеральными государственными общеобразовательными стандартами (ФГОСами), и отзывами ребят, и нашими личными наблюдениями. Когда мы только придумали разделение на эти профили, решили сразу дать ребятам все: к примеру, историкам — сразу весь курс истории, а затем общеобразовательные обзорные курсы по литературе и культуре. Поняли, что так не работает. Ребята всё забывают, и новая информация уже не ложится. Нужно идти одновременно.

Сейчас студенты учатся по следующей схеме: первый курс — изучает все базовые предметы, а затем мы уходим вглубь. На них, конечно, сразу много всего наваливается, но при этом они понимают причинно-следственные связи, что очень важно в изучении востоковедения. Например, понятие литературы на Востоке и у нас — разные вещи: у них это теснейшая часть с искусством, с философией, с историей — огромный багаж, в котором первокурсники «тонут», если у них нет алгоритма.

Вот этому алгоритму мы и учим: если есть система, если есть последовательные движения «от простого — к сложному», и в то же время вглубь и вширь, то это поможет не потеряться. Конечно, при условии, что есть общее поступательное движение, а не просто изучение материала кусками и фрагментами.

«Штучная работа». О знаниях и современности

Важно понимать, что востоковедческое образование — это очень длительная и, в прямом смысле, штучная работа. Процесс накопления знаний, а главное — их усвоение и переработка всей полученной информации — работа, конечно, не на несколько лет, а на несколько десятилетий. Как и любая гуманитарная дисциплина, востоковедение — это совокупность нескольких направлений. Для того, чтобы в голове отложились все из них, нужно обладать невероятной гибкостью ума. Не каждый может выдержать такую информационную нагрузку, переварить ее, но тот, кто всерьез заинтересован и посвящает этому много времени — точно будет «в теме».

Я чувствую, что нужно выходить и на современность, это было бы сейчас очень востребовано. Но мы все прекрасно понимаем, что нельзя просто так взять и открыть востоковедческое направление подготовки, которое посвящено только современным процессам, как это сейчас практикуется во многих российских вузах, потому что зачастую это идёт в ущерб классическому образованию. Важно знать логику развития той цивилизации, которую ты изучаешь. Понятно, что в нашем случае все начинается с Китая, потому что для Восточной Азии он — как античная цивилизация для Европы. Без пласта этих знаний ты просто упустишь нить событий и не уловишь важные исторические тенденции Востока.

Безусловно, ориентированные на современность курсы существуют на направлении и сегодня, но все они пока идут с очень сильным историческим уклоном. Но мы стараемся. Вот, например, совсем недавно в Японии сменился император, и мы сразу пригласили visiting professor и провели лекцию о становлении института императорской власти. С одной стороны — историческую, а с другой аналитическую — пытались научить ребят оценивать текущее положение дел и анализировать реакцию в обществе. Мы её назвали так: «Новый император — старые проблемы».

«Делаем то, что можем». О сложностях и планах

У нас был очень болезненный переход на бакалавриат и магистратуру, честно сказать, он всё ещё продолжается. Просто поймите: невозможно всю нашу подготовку охватить за четыре года. Я считаю, что у нас не совсем завершённый процесс обучения, потому что пока нет своей магистратуры. Это тоже сложно. Во-первых, тут вступает в дело и финансовый вопрос, ведь нужно как-то попытаться соблюсти пресловутую самостоятельность. Это нелегко, учитывая, что у нас нет соответствующих требованиям бюджетных мест. На текущий момент в НГУ есть общая историческая магистратура, и в неё «вшито» востоковедческое направление, пока мы держимся за него. Но в перспективе нужно «отделяться», делать так, чтобы это была полностью наша магистратура.

Если мы предполагаем, что к нам пойдут наши же ребята, я бы хотела сосредоточиться на современности, потому что это то, что актуально сейчас. Это и международные отношения, и механизмы работы культурных паттернов, и понимание процессов глобализации и сохранения национального ядра, ведь любая культура интересна другим народам лишь за счёт того, что она уникальна. Я вижу нашу магистерскую программу направленной на изучение современных геополитических процессов Азии, подразумевая историко-культурный контекст и, конечно, с преимущественным преподаванием на английском языке.

Появляется вопрос: что делать с людьми, которые придут к нам с других университетов, институтов и даже факультетов НГУ? Проводить какие-то специальные корректирующие курсы, подтягивать их, создавать индивидуальные траектории образования — это решаемо. Ну и, конечно, нам нужно выходить на практику двойных дипломов. Пока ребята вынуждены уходить в академический отпуск для получения второго диплома, что сильно увеличивает период их обучения у нас. Конечно есть сложности, например, с восточноазиатскими вузами у нас не совпадают семестры, но мы заручились поддержкой международного отдела и восточных коллег, ведь у них уже есть подобные прецеденты.

Хотим расширять спектр профессиональной подготовки наших студентов: выпускать специалистов не только по странам Азиатско-Тихоокеанского региона и Дальнего Востока, но и по Индии, Ближнему и Среднему Востоку и по Центральной Азии.

У меня пять лет назад были ещё некоторые иллюзии о том, что можно на волне разных революционных процессов выделиться в Институт востоковедения. Я ему даже название придумала — Сибирский Институт Азиатских Исследований, СИАИ, в рамках НГУ, но сделать мне это не дали. Не то, чтобы это была сильная катастрофа для меня или я расстроилась, но… делаем то, что можем.

«80% бакалавров бывают заграницей». Об идентичности и возможностях

Сегодня направление живёт — и мы стараемся этому очень активно способствовать. У нас более 250 студентов, 45 преподавателей. Это не предел, мы продолжаем поддерживать академический обмен с профессорами из заграницы. На данный момент на кафедре — семь носителей языка, представители Китая, Японии и Кореи, а за последние два года нас посетило девять visiting professors. Они остаются у нас от недели и даже до года.

Ежегодно участвуем в проведении квалификационных экзаменов по китайскому, корейскому и японскому. Сейчас это очень важно, так как сертификаты, подтверждающие уровень языка, требуются и при оформлении на стажировки в страны Восточной Азии, и при трудоустройстве на работу. Сдать экзамен на самый минимальный уровень наши ребята могут уже после первого курса. Большая часть приходит, конечно, с нулевыми знаниями языка. Некоторые поступают с 2-3 годами школьного изучения, но на самом деле это не всегда хорошо, потому что произношение, особенно в китайском, зачастую не нормативное, а переучиваться — сложно. Но в таком случае мы просто советуем выбирать для изучения другой язык, так как свой первый «школьный» ты можешь продолжить изучать самостоятельно или воспользоваться возможностью дополнительного изучения иного языка с третьего курса.

Мы проводим разные конференции, поддерживаем участие ребят в конкурсах и олимпиадах, у нас они часто ездят в Иркутск, в Москву, в Казахстан. Выдаем молодым преподавателям и студентам стипендиальные гранты и, безусловно, отправляем ребят на стажировки.

Статистика: 80% выпускников бакалавриата бывают заграницей. В любую группу зайдите, даже на втором курсе и там таких будет половина. Часть студентов стажируются в университетах, с которыми у нас налажено сотрудничество, часть — находит возможности при поддержке наших языковых центров: это и «короткие» летние школы и «большие» стажировки между вузами. Некоторым ребятам удается выезжать даже на год. Прежде всего, это, конечно, языковые стажировки, но если это какие-то долгосрочные программы между заведениями, значит они изучают то же, что и студенты, обучающиеся там — базовый набор предметов.

Есть несколько специальных типов стажировок, которые проходят только на английском языке (бывают такие бесплатные стажировки на год). Ну почему бы туда не поехать? Всё равно и английский подтянешь, и заодно будешь в языковой среде. В последние годы мы подобные англоязычные программы не очень принимаем, и нам предлагают в основном краткосрочные стажировки на языке изучаемой страны. Хочу подчеркнуть: фактически, сегодня наши востоковеды принимают участие в формировании стратегии развития университетских связей со странами Востока, а это очень важно.

Недавно мы отметили очередной юбилей, в рамках которого у нас прошла конференция «Актуальные вопросы изучения истории, международных отношений и культур стран Востока», гостями и экспертами стали наши коллеги из крупнейших востоковедческих центров со всей России, Ирана, Турции, Японии и стран СНГ. В течение двух дней проходили заседания трёх секций, на которых было представлено более 50 докладов: история, археология и культура стран Восточной Азии, геополитические процессы на Ближнем Востоке и лингвистические проблемы преподавания восточного языка. Помимо этого, мы открыли сразу две выставки: японской куклы, за счёт привлечения сил частных коллекционеров, и «Европа vs Азия: книжные редкости XVII–XXI вв. из фондов ГПНТБ СО РАН». На ней можно было увидеть первый европейский сводный труд о Китае «История великого и могущественного Китайского царства» (1585 г.), составленный по записям португальских путешественников, торговцев и дипломатов. Были представлены одни из первых справочников-описаний европейских и азиатских государств карманного типа (в 1/24 долю листа). Кроме того, здесь можно было познакомиться с современными изданиями по культуре и истории Востока.

Беседовал Владислав Миронов