60 лет назад был основан новосибирский Академгородок. Тогда же, весной 1957 года, получил аттестат и серебряную медаль обычный новосибирский школьник Юрий Ершов, ныне — живой пример феномена сибирской науки 1960-х. Один из первых выпускников НГУ, через три месяца после окончания вуза защитил кандидатскую диссертацию. Доктор наук в 26 лет, профессор — в 28. В 1970-е годы Юрий Ершов руководил ММФ НГУ, с 1985 по 1993 год был ректором вуза. Сегодня академик Ершов делится своим взглядом на развитие Академгородка, НГУ и математического образования в целом.
― Юрий Леонидович, как получилось, что Вы выбрали своей специальностью математику, а своим вузом ― НГУ?
― Я окончил 30 железнодорожную школу в Новосибирске и поехал поступать в Москву — в знаменитый физтех. В те времена его очень сильно везде хвалили. Самое интересное, что я не поступил, но, тем не менее, эти экзамены сыграли большую роль в моей жизни. Было четыре вступительных экзамена: математика устно и письменно и физика — тоже устно и письменно. Я не сдал устный экзамен по математике. И «двойка» была не случайна: меня спрашивали не по программе средней школы — физтех был ориентирован на тех, кто ходил в математические кружки, участвовал в олимпиадах, то есть знал больше, чем положено по школьной программе. Именно после этого экзамена я осознал, что есть математика, которую в школе не проходят, и она значительно интереснее, чем школьные уроки.
Я пошел в книжный магазин (тогда продавали очень много научно-популярной литературы), накупил там книг из серии «Популярные лекции по математике» и понял, что это очень интересный предмет. Поэтому год спустя у меня уже не было сомнений, на какую специальность поступать. И я стал студентом математического факультета Томского госуниверситета. Я проучился в Томске один год, и тут открылся НГУ. Естественно, я захотел перевестись в Новосибирск, но меня не пустили: слишком хорошо учился. Мои родители тогда написали письмо в министерство с просьбой разрешить мне учиться в Новосибирске. В итоге в 1961 году я перевелся сразу на 4-й курс НГУ.
― Об Академгородке 1960-х годов ходят легенды. А чем он привлекал вас, студентов?
Вручение диплома Ю.Л. Ершову
― Атмосфера была возвышенная, так можно сказать. Это было время энтузиастов. Такими были наши преподаватели, люди очень демократичные: можно было в перерыве между лекциями подойти к профессору и задать вопрос. Сейчас это как-то не принято, а мы не стеснялись. Большой дистанции между учеными и студентами не было, и это очень помогало учиться.
В Академгородке проходило много научных семинаров, в которых приветствовалось участие студентов. Более того, даже некоторые шустрые физматшкольники ходили на такие семинары.
Все ведущие ученые, которые жили в Академгородке, занимались преподаванием. Основатель нашего института Сергей Львович Соболев читал лекции студентам. Ректор Илья Несторович Векуа читал спецкурс. Преподавал Лев Васильевич Овсянников, который много лет был директором Института гидродинамики. Михаил Алексеевич Лаврентьев лекции не читал, но со студентами время от времени встречался.
Моим научным руководителем в НГУ стал академик Анатолий Иванович Мальцев, который заведовал кафедрой алгебры и математической логики. Кстати, благодаря Мальцеву в Новосибирском госуниверситете впервые среди вузов СССР появились такие курсы, как «Математическая логика» и «Теория алгоритмов». Это те предметы, которые являются теоретической основой компьютерной науки ― theoretical computer science.
― Кто были Ваши однокурсники?
Первый выпуск с ректором И.Н. Векуа
― Мы закончили университет в декабре 1963 года — учились 5,5 лет. На нашем первом курсе были три группы: математики, механики и физики. Некоторые из выпускников до сих пор работают в нашем институте, в Институте гидродинамики. Это Юрий Евгеньевич Аниконов, Юрий Иванович Капранов. Из группы физиков вышли три академика: Владимир Евгеньевич Захаров, Алексей Максимович Фридман и Альберт Абубакирович Галеев. И такие успехи первого выпуска во многом заслуга наших преподавателей.
― В 1985 году Вы вернулись в НГУ уже в роли ректора. Насколько сложным оказалось время перестройки для вуза?
― Я думаю, это был один из самых сложных периодов. Я стал ректором в конце 1985 года и пробыл в этой должности до середины 1993-го. За эти годы самым тяжелым впечатлением для меня стал такой, знаете, пик в настроении студентов: от гиперактивности до почти полной апатии. На заре перестройки была фантастическая активность. Ко мне приходили студенты, «все, ― говорили, ― давайте построим переход от столовой физматшколы к общежитию!», построим то, сделаем это — в общем, совершенно какие-то фантастические идеи предлагали. Появлялось много общественных движений. А потом произошел обвал, люди поняли, что те ожидания, которые были связаны с перестройкой, не оправдались. Наступила апатия, время, когда никаких инициатив от студентов уже не приходило. И это было очень тяжело.
Во время перестройки мы еще пережили отмену отсрочек от призыва в армию. Студентов стали призывать с третьего курса. И вот для того, чтобы не потерять с ними связь, мы посылали им письма, посылки с книгами, продуктами... В итоге у нас возврат студентов после армии был один из самых высоких в стране. Но когда они вернулись, военная кафедра не смогла перестроиться и обращалась с ними, уже отслужившими парнями, как со школьниками. Студенты, естественно, объявили забастовку. Приезжала московская комиссия по военному делу, в итоге нашли разумный выход, хотя сделать это было довольно сложно.
― Если говорить языком математики, в целом это было время со знаком плюс или минус?
― Я думаю, что на сам процесс обучения перестройка влияла отрицательно. Гиперактивность отвлекала от учебы. Это минус, конечно. А в целом принесла перестройка НГУ больше плюсов или минусов — сложный вопрос, и я не могу на него однозначно ответить.
― Вы много лет преподавали в НГУ. Какие главные проблемы математического образования Вы видите?
― До сих пор та математика, которую преподают в школе, ученикам не интересна. И это печально. Я думаю, что в той же физматшколе пытаются учить по-другому, потому что там работают вузовские преподаватели. Но одно дело физматшкола и совсем другое — обычная школа. К сожалению, преподавателей математики, которые могли бы по-новому учить, практически нет. Собственно, никто однозначно не знает, как преподавать математику. Нужно как-то экспериментировать в этом направлении. Но те реформы, которые были, оказались неудачными.
Свою отрицательную роль играет и ЕГЭ. Дело в том, что одна из важных особенностей математики в средней школе — это то, что школьников учат логически мыслить. Их учат понимать, что значит «доказательство» и «доказать». А ЕГЭ задает вопросы, для которых это не нужно. И поэтому учителя, готовя школьников к ЕГЭ, не акцентируют внимание на самых важных вещах. Школьников готовят к успешной сдаче экзамена, а не объясняют научные основы предмета. Я считаю, что это очень вредно.
В итоге школьники приходят на мехмат, не понимая, что значит — доказать. А в университете их ждет совсем другая математика: здесь в основе предмета ― научный подход. И такое образование дает свои плоды. Среди выпускников мехмата НГУ довольно много людей успешно работают в самых разных областях, не только в науке, многие из них — состоявшиеся бизнесмены.
― Раз уж речь зашла о мехмате, скажите, без чего, на Ваш взгляд, невозможно представить ни этот факультет, ни НГУ в целом?
― Новосибирский университет начинался вместе с Академгородком, первыми преподавателями были ведущие ученые. Во многом эта связь с Академгородком и научными институтами сохраняется. И то, что университет сохраняет культ науки, — очень важно и отличает его от других вузов. С другой стороны, если мы уж тут про математику говорим, то я хочу сказать: в НГУ на всех факультетах, за исключением, пожалуй, Гуманитарного института, дается очень серьезная математическая база. Это традиция в образовании, которая сохраняется со времен основания Академгородка, и одно из отличительных положительных качеств нашего университета.
Фотографии предоставлены Музеем истории НГУ
