— Ирина Константиновна, почему в свое время Вы сделали выбор в пользу НГУ?
— Для начала я хотела бы рассказать о своем детстве и о своих корнях. Моя бабушка по маминой линии была из дворянской семьи. Ее отец, Луньяк Андрей Иванович, с 1925 по 1928 год был ректором Казанского университета, который она и окончила. У них с дедом, тоже геологом, было шестеро детей, всю жизнь они работали в геологических партиях за Уралом. Все дети получили высшее образование, трое стали кандидатами наук, в их числе и моя мама. Мой дед по отцу накануне ВОВ был командирован из Ленинграда в Новосибирск, чтобы возглавить единственный в стране институт военных инженеров — НИВИТ. Ему тогда не было и 30 лет. А через 50 лет мой отец, став профессором этого института, был выбран студентами ректором вуза, который возглавлял его отец. Мои папа и мама в 60-х окончили НГУ, папа, выпускник нулевого выпуска, механик, жил в одной комнате в общежитии с Юрием Леонидовичем Ершовым. Их выпуск состоялся в 1963 году, когда родилась я. Мама окончила Химический факультет. Я воспитывалась в интеллигентной семье и жила в доме для профессорско-преподавательского состава, взрослела вдали от столичных центров. Окружавшая меня атмосфера сформировала мой детский опыт, который позволил выработать свой камертон качества жизни. Я росла, как теперь говорят, во времена «застоя», училась в 110 школе на улице Б.Хмельницкого, в которой были прекрасные учителя. До сих пор с благодарностью вспоминаю Татьяну Евгеньевну Доцевич. Участвовала в областных олимпиадах по шахматам, математике, географии, получила профессию машинистки-стенографистки в УПК (учебно-производственный комбинат), училась в заочной физматшколе при МГУ, ездила в пионерские лагеря и в летний лагерь при ФМШ в Академгородке. Даже была президентом НОУ (Научного Общества Учащихся) Новосибирской области, где в то время были секции при всех вузах города, и старшеклассники могли получить представление о вузе, в который они собирались поступать. Каждую неделю мы посещали субботние занятия, на которых преподаватели и студенты читали лекции, проводили семинары и лабораторные для старшеклассников. НОУ работало при Доме Пионеров, куда собирались самые талантливые и толковые старшеклассники всей Новосибирской области. Там я познакомилась со многими моими друзьями, с которыми дружу до сих пор. Кто-то стал врачом, кто-то учителем, многие окончили НГУ. В то время в Академгородке двигали науку и преподавали крупнейшие ученые Советского Союза, уехавшие от благополучной столичной жизни в Сибирь, чтобы создать городок науки, как сейчас бы сказали, инновационно-научный хаб. Родители мне много рассказывали о Векуа, о столовой «Под интегралом», о бедной, но веселой студенческой жизни, когда папе приходилось разгружать вагоны, чтобы иметь дополнительные деньги. С детства было понятно, что я стану математиком и буду учиться в университете. Но так как в НГУ моих родителей многие знали, я, чтобы показать свою самостоятельность, решила поступать в МГУ. Но в 1980 году в Москве проходила Олимпиада, столица была закрыта для иногородних, и я поступила на мехмат в ЛГУ, где проучилась год, а потом по семейным обстоятельствам перевелась в Новосибирск. Я помню, как интересно мне было учиться в Академгородке, где преподаватели, не имея своих постоянных мест на кафедре, часто приглашали нас к себе в НИИ, где они работали, а возвращаясь из командировок, разбирали с нами задачи научных конференций. Весь процесс обучения был более динамичным и современным по сравнению с классической моделью образования в Ленинградском университете.
— Какие знания и навыки, полученные в НГУ, пригодились в дальнейшей работе?
— Мое окружение, школьное образование и фундаментальные математические знания развили во мне умение абстрагироваться и обобщать понятия, систематизировать факты, анализировать и логически выстраивать цепочки умозаключений, читать и любить серьезную научную и классическую литературу, не бояться формул. Исходя из своего опыта, я считаю, что наша научно-техническая школа была одной из самых лучших в мире. Тому масса примеров. Во время работы на Западе многие теоретические знания мне очень пригодились, и их удалось подкрепить интересными практическими примерами, увидеть приложение математики в финансах, экономике, в страховом и банковском деле, а также сравнить методы подготовки специалистов в советской школе и в Северной Америке. Я остаюсь сторонником фундаментального, а не рецептурного подхода. Мне повезло работать в «эпицентре» финансово-технологической индустрии, и именно на Западе я 20 лет наблюдаю, как аналитиками и программистами в корпорации нанимают иммигрантов, там нет американцев или канадцев, просто нет, а если встречаются один или два, то это скорее исключение, подтверждающее правило. Местные англоговорящие в основном работают в отделах продаж, в рекламных или консультационных отделах, а также на руководящих постах, руководителями проектов или управляют активами. Всю аналитику для них делают другие, многое из финансовой инженерии разработано выходцами наших теоретических школ. Регулярно по долгу службы, нанимая студентов на работу интернами в корпорации, я вижу множество «белых пятен» и именно потому, что у меня математическое образование, считаю, что должно быть знание теории, умение доказывать теоремы и понимание математической статистики немного больше линейной регрессии, если ты закончил МВА в ХХI веке. Всем уже понятно, что мир не линеен, но, увы, формулы, содержащие квадратные члены, обычно вызывают священный трепет у С-эшелона бизнеса, которым мне часто приходится представлять аналитические результаты. Из примерно 40 студентов, которых я наняла на работу в различные аналитические отделы как практикантов, я помню только одного канадца по имени Аллан, около 60% практикантов составляют китайцы, восточные европейцы, индусы или русскоговорящие.
— Что Вам дал НГУ?
— Прекрасное студенческое время, время молодости и роста, время знакомства с интересными людьми, с профессионалами в науке, с теми, кто любит свое дело и служит ему с полной отдачей. Помню выступления нашей команды КВН и капустники, маевки и костры, на которых сжигали чучело зимы, библиотеку, в которой было славно готовиться к экзаменам. Из учебы запомнилось, что на втором курсе матанализ у нас вел преподаватель с восточным акцентом, и вместо «переменная лямбда» у него смешно выходило «беременная ламбда». Я все время не могла понять, кто беременная и причем тут это? На старших курсах у нас преподавал Кутателадзе младший, по-моему, функциональный анализ, приезжая с конференций, он на полном серьезе давал на практических занятиях задания, которые разбирались мировым научным сообществом, и мы, студенты 3-4 курса, мучились час и другой, пытаясь хотя бы понять смысл проблемы. Это позволяло нам думать, что мы соответствуем уровню. Когда я выбирала дипломную работу, помню, так увлеклась спецкурсами, которые вел Юрий Леонидович Ершов, что совершенно ушла в абстракцию и решила писать диплом на его кафедре. В руководители выбрала Валерия Авдеевича Чуркина и пришла к нему с предложением делать у него дипломную работу по теории групп. Он мне тогда ответил: «Я Вас возьму на дипломную практику, только при одном условии. Вы мне пообещаете никогда в жизни не заниматься теорией групп. Видимо, думал меня отпугнуть, но я согласилась, так как была влюблена в теорию колец, полей и групп одновременно и была согласна на все. И вот моей любимой теоремой с той поры стала теорема «Гомоморфный образ группы, во имя коммунизма, изоморфен фактор группе по ядру гомоморфизма». Иногда я говорю это как скороговорку моим детям, а сейчас и внукам. Ощущение совершенства, гармонии и красоты, которое у меня было, когда я занималась теоретическими абстракциями, меня вдохновляло и вдохновляет по жизни. Мне часто хотелось попробовать применить теорию групп в банковском или страховом анализе, но потом я вспоминала обещание, данное моему дипломному руководителю, и думала: «Нет, эта гармония только для теории звезд, все остальное не достаточно совершенно для такой красоты».
— Наша рубрика называется Истории успеха. Как Вы считаете, нужно ли стремиться к успеху?
— Я считаю, что к успеху не надо стремиться, он сам тебя найдет, если ты занимаешься любимым делом и выполняешь свою работу качественно, ответственно, с душой и с огоньком. Я верю в то, что каждый человек может стать мастером СВОЕГО дела, не надо гоняться за конъюнктурой, искать, где больше платят или у кого круче офис, и не надо слушать других. Надо уметь слышать себя, пробовать разные виды деятельности, учиться у мастеров своего дела и делать с любовью то, что тебя вдохновляет, привлекает и радует. Я до сих пор очень люблю математику и читаю о ней, ищу ее следы во всем — в снежинках, в облаках, в воде, в потоках информации, в стихах, в нотах, и мне это помогает, так как люди чувствуют, что я делаю любимое дело.
— Какой совет Вы могли бы дать сегодняшним студентам?
— Многие ожидают, что будущее будет веком техники и технологий, но я думаю, что будущее будет очень нуждаться в людских энергиях — любви, энтузиазме, старательности, верности, добросовестности, служении другим и своему делу. Исходя из моего опыта работы в очень технократической среде, могу сказать, что этих человеческих энергий становится все меньше, они оскудевают, мир становится все более структурированным. Поэтому совет студентам у меня один: развивайте и культивируйте в себе эти энергии, работайте над ними, растите духовно и культурно. Не важно, какая у вас профессия, вы будете всегда успешны, востребованы и счастливы по внутреннему камертону успеха, а не по внешнему, измеряемому господином долларом. Люди со светящимися глазами и со спокойной, доброжелательной улыбкой ценны в любой команде, а ведь свет в глазах у людей идет от внутреннего света. На Западе это называют эмоциональной интеллигентностью, а в России родной душой.
