В честь Дня российской науки, который празднуется 8 февраля, мы спросили мнения четверых молодых ученых – выпускников и аспирантов Новосибирского государственного университета – о современной науке. Узнали, как они пришли к решению связать свою жизнь с исследованиями, что их вдохновляет, а что останавливает, какой они видят науку, непосредственно находясь в ней. Делимся самыми яркими выдержками из интервью.
Спикеры:
Почему наука? Почему именно та область науки, в которой вы учитесь / работаете?
Константин Иванов:
— Сколько себя помню, всегда было интересно понять, как все вокруг происходит. Поначалу я пытался углубиться в физику, но она быстро наскучила. Тогда появилась альтернатива в виде другой дисциплины – химической. После этого открытия я был просто в восторге: у меня даже был набор юного химика, который я очень долго выпрашивал и которым я с упоением занимался. В школе тоже, вопреки магистральному гуманитарному направлению, занимался химией. А уже в университете после написания курсовых на разных кафедрах и получения опыта работы в разных областях химии я более осознанно остановил выбор на том, что совпадает с моими интересами: работать руками и делать это разнообразно. В этом смысле органическая химия дает потрясающее разнообразие того, что может не получиться. Ты ежедневно с этим борешься, это постоянный вызов для тебя, потому что реакция может пойти, а может и не пойти. Потом сиди, гадай, кто виноват: ты или законы мироздания (смеется).
Алина Рыбак:
— У меня бабушка – преподаватель прикладной механики с 40-летним стажем. И я очень много времени в детстве проводила с ней, у нее на работе, в аудитории. И это однозначно приятные, теплые воспоминания. Тогда я начала интересоваться математикой и механикой. А с наукой я впервые столкнулась еще в школе – выиграла городскую олимпиаду по биологии, надо было ехать на областной этап и предоставить какую-то исследовательскую работу. За основу взяли работу, которой я занималась на дополнительных занятиях. Потребовалось провести опросы школьников, исследовать ряд вопросов. Меня это очень заинтересовало! На следующий год история повторилась. К 11 классу я уже влилась в процесс и сама предложила своему руководителю научную тему, и сама организовывала весь процесс. После со своей работой выступала на конференциях. То есть наука появилась еще в школе. И, кстати, еще в школе поняла, что мне интересно развиваться на стыке наук: физика, биология, биофизика и так далее. Я и сейчас отчасти занимаюсь междисциплинарными исследованиями.
Владимир Гурьев:
— Меня, сам того не ожидая, подтолкнул заниматься наукой мой папа, который показал мне, тогдашнему четверокласснику, русскоязычную версию документального фильма «Сверхмассивные черные дыры», после просмотра которого я влюбился в науку, особенно в астрономию. С того момента я стал активно в неё погружаться: от документальных фильмов до школьных учебников и энциклопедий. Родители отчасти относились к этому скептично из-за возможного будущего с финансовой и социальной точки зрения, но всё равно поддержали мою идею сделать выпускную работу из начальной школы в среднюю под названием «Сверхмассивные черные дыры». Такая тема сильно удивляла, собрались все преподаватели физики школы, чтобы послушать доклад и дать свою оценку. Я уверенно и успешно выступил, ведь для меня стимулом был мой собственный огромный интерес и поддержка моих близких. По сей день я продолжаю интересоваться наукой, работаю как исследователь, езжу в поля, читаю научно-популярные лекции и не сомневаюсь в том, что выбрал геофизику по любви.
Вы учитесь (учились) в НГУ. Как считаете, может ли наука быть не только в НИИ, но и в университетах?
Владимир Гурьев:
— Конечно, может, даже должна. Вне зависимости от специальности нужно уметь мыслить как локально, так и глобально. Возможность посмотреть на что-то с разных сторон позволяет лучше разобраться, найти более точные, оригинальные и менее затратные решения. Именно наука позволяет этому научиться. Например, в геофизике чем больше методов исследования с различной физической природой в их основе мы используем, тем более детальной и полной получится модель исследуемых недр Земли. До поступления в НГУ я не знал и не умел так подходить к своей работе как делаю это сейчас. Я стал заметно более гибким в подходах к решению тех или иных задач, лучше и активнее обучаюсь новому, перенимаю опыт, вижу межпредметные связи – это всё дала мне именно научная ориентированность образования. Благодаря этому я выбрал для себя жизненный путь исследователя вне зависимости от того, чем я занимаюсь: геофизика, популяризация науки, поэзия, туризм или кулинария. Мир слишком интересен, чтобы его не исследовать.
Алина Рыбак:
— В НГУ студенты более мотивированы, они как-будто уже поступают сюда с какой-то целью. И аспиранты, например, с которыми я вместе училась, они словно являются более самостоятельными научными единицами, чем я (Алина училась на бакалавриате и в магистратуре в другом вузе). Физики из НГУ более мотивированы на науку, на мой взгляд. А в последнее время активно создаются новые молодежные лаборатории, молодых ученых стимулируют финансово, предлагается много коллабораций и различных возможностей. Поэтому наука в НГУ, конечно, есть.
Работа в лаборатории, среди других студентов и недавних выпускников – это полезный опыт для молодого ученого?
Константин Иванов:
— Молодежные лаборатории в этом смысле нужны, чтобы начать радикально новую тематику, со свежими идеями и с запалом молодых ученых. Понятно, что без поддержки более опытных коллег, тяжело заниматься наукой. Но молодой коллектив – это в целом большой плюс. Евгений Мостович – руководитель лаборатории – общался с нами на равных, рассказывал не заумно, а объяснял и показывал буквально на пальцах, и в целом заинтересовал тематикой лаборатории. Когда мы только начинали работу, на стажировке в лаборатории были и иностранные студенты, и это показало, что лаборатория открыта к зарубежному сотрудничеству, что, безусловно, очень большой плюс, если ты глобально подходишь к трудоустройству.
Что тебе, как молодому ученому, нужно для занятия наукой? Что из этого есть у НГУ, а чего не хватает?
Владимир Гурьев:
— К окончанию магистратуры я уже начал задумываться о поиске стабильной работы с достойной заработной платой по моей специальности. К сожалению, ввиду различных обстоятельств, у меня не получилось сделать это в родном университете и в рамках новосибирского Академгородка в целом. Хочу подчеркнуть, что при этом НГУ старается сделать многое для успешного трудоустройства своих выпускников: различные дни карьеры и подобные мероприятия в том числе профильные по разным специальностям, это и курсы переподготовки, повышения квалификации, языковые центры. Как мне кажется, необходимо активнее стимулировать создание исследовательских коллективов с участием как ученых из НИИ, так и с участием студентов и аспирантов, а также напрямую сопровождать и поддерживать процесс участия в грантах, конкурсах на примере ныне успешно реализуемых кейсов.
Алина Рыбак:
— Я всегда думала, что ученые — это самоотверженные люди, у которых маленькие зарплаты, но их это не волнует, потому что они любят то, что делают, живут этим. Оказалось, что финансово наука сейчас в хорошем состоянии, просто об этом нужно больше и чаще рассказывать. На самом деле, есть возможность зарабатывать нормальные деньги и не думать о дополнительном заработке. И здесь важно сказать, что, если тебе интересно заниматься наукой, то университет тебе поможет. Поможет и с заявкой на грант, да и многим другим. Я сама в этом убедилась и говорю о своем примере.
Какие препятствия ты как молодой специалист видишь на сегодняшний день для построения карьеры в науке?
Владимир Гурьев:
— В отечественной и мировой науке существует три самых неприятных для молодого исследователя аспекта. Это низкий уровень заработной платы и минимальный пакет социальных гарантий порой даже при успешном построении карьеры, выматывающая бюрократия, с которой и молодой ученый, и опытный доктор наук сталкивается при написании грантов, публикации статьи в журнале и так далее и недостаток информации о том, что из себя представляет труд ученого — не результат в виде открытия, а сам процесс движения к этому открытию.
Первый аспект исчезает по мере роста твоего опыта. На два других можно и нужно влиять, и это уже происходит, хотя и не так интенсивно, как мне бы этого хотелось. Например, в СМИ, соцсетях и других источниках информации практически отсутствуют тексты, фильмы, которые полноценно описывают труд ученых и дают понимание, что всякое научное открытие — это не пришедшая в голову строго в рабочее время правильная, нужная, точная и яркая мысль, а порою рутинный, иногда кажущийся на первый взгляд бессмысленным труд, который требует немалых усилий.
Ранее мы рассказали историю Марии Мироновой — коллеги Алины из Лаборатории функциональной диагностики низкоразмерных структур для наноэлектроники АТИЦ ФФ НГУ, — которая после выпуска из магистратуры осталась работать в науке и в составе АТИЦ проводит исследования на просвечивающем электронном микроскопе для коллег со всей страны.
