Проект
«MetaScience: The Metaphysical Unity of Science» (рук. - Т. Тахко) является одним из проектов, поддержанных в 2018 году в рамках программы «Horizon 2020» Европейского научного фонда, конкретно-научными целями которого является: «(1) установить критерии унификации научного знания; (2) провести тематические исследования редукции биологии к химии и химии к физике; (3) исследовать отношения онтологической зависимости менее требовательные, чем редукция». Среди участников Первой конференции были такие известные философы как Джэймс Лэдимен (Бристольский университет), Алекс Берд (Королевский колледж, Лондон), Робин Хенри (Дарэмский университет), Макс Кистлер (Сорбона), Алиса Нэй (Калифорнийский университет, Дэвис), Джессика Уилсон (Университет Торонто), Туомас Тахко (Бристольский университет). Заведующий кафедрой онтологии, теории познания и методологии науки Никита Владимирович Головко принял участие в работе круглого стола «Метафизическое единство науки».
– Никита Владимирович, чем отличается «Первая конференция» от любой другой?
Формально, конечно, ничем. В данном случае, гораздо важнее посмотреть на то, какую реакцию в научном сообществе вызвал проект Туомаса Тахко. Как для любого хорошего проекта, тут мало хорошей идеи, важна еще и команда, а также интеллектуальная среда в которой проводятся исследования. И в этом смысле, «Первая конференция» может быть показательной. Книга Туомаса Тахко «Введение в мета-метафизику» (CUP, 2015), на мой взгляд, является одним из лучших современных учебников не только по мета-метафизике, но и по метафизике как таковой, и по метафизике науки в частности. С идеями тут полный порядок. Что касается критиков. Конечно, было очень приятно снова увидеть Джеймса Лэдимена и Алекса Берда, который ранее тоже работал в Бристольском университете. Я искренне считаю, что именно Берд, как дотошный критик, сыграл большую роль в становлении известной концепции Лэдимена. И их старая дискуссия, невольно, все время звучала «за кадром». Это было забавно. Очень полезными были идеи, которые высказывали Алиса Нэй и Джессика Уилсон. Не скажу, что я мало знаком с их работами, но то, что они и формально, и содержательно принадлежат «другой школе» – американской, делало обсуждение крайне интересным. Посмотрите на цитируемость их работ, например, по причинности или по укоренению. На их фоне концепция мета-метафизики Тахко, а мы знаем, что в настоящее время уже существует несколько концепций, которые формально можно отнести области мета-метафизики, действительно может смотреться «излишне метафизической». Что, в общем-то неудивительно, т.к. в свое время научным руководителем Туомаса Тахко был Эдвард Лоу, автор четырех-частной онтологии, и фактически – классик современной метафизики. И конечно, может быть самым интересным, было знакомство с идеями, о которых рассказывал Робином Хенри. Для тех, кто в аспирантуре читал только, например, А.А. Печенкина, В.И. Кузнецова, или Б.М. Кедрова, понимание того, какого уровня достигла современная философия химии, может приятно удивить. В целом, я думаю эту конференцию можно считать идеалом проведения конференций, когда выбрана достаточно узкая тема, чтобы докладчики «не расплывались», а круг участников достаточно мал, чтобы все друг друга читали, могли беспрепятственно критиковать и способны повлиять друг на друга в плане развития идей. И насколько я понимаю, то же самое впечатление осталось и у молодых участников проекта MetaSceince – Алекса Франклина, Франчески Белаззи, Ванессы Сейферт и Тоби Фрэнда – пост-доков, которых руководитель проекта – Туомас Тахко по результатам открытого европейского конкурса набрал в свою команду всего пол года назад. В наших реалиях все это представить достаточно сложно.
– Что такое «мета-метафизика»?
Это хороший вопрос. В самом общем смысле, «мета-метафизика» – это область исследований, которая занимается вопросами обоснования, роли, и, если так можно выразиться, эпистемологии метафизики. Сам термин может показаться неловким, это так, но он носит описательный характер, т.к. основное внимание здесь уделяется именно методологическому анализу метафизики как области философского знания. И мы помним, что ХХ век принес с собой массу направлений, которые с подозрением относятся к метафизике как таковой, ее ценности или вкладу в философию. Действительно, можно думать, что метафизика не является существенной областью философии, потому что она говорит о псевдопроблемах или о концептуальных, языковых разногласиях. Это нормальная реакция. Мы все с ней знакомы, например, когда удивляемся неприкрытой подозрительности и даже враждебности, когда о философии говорят некоторые, очевидно, не очень образованные представители «естественных» наук, намекая, например, на отсутствие в философии должной строгости. Все это никак не отнимает предмета исследования у мета-метафизики. Более того, именно сейчас наступает момент, когда философия достигает такого уровня рефлексии, когда мы уже можем себе позволить обоснованно и конструктивно отказаться от куайновских представлений и можем больше не рассматривать вопрос «о том, что есть» как основной вопрос, касающийся онтологии научной теории. Мета-метафизика открывает другую возможность. Лингвистический поворот хорошо себя показал, но он не может царить вечно. И, ничего удивительного, маятник качнулся в обратную сторону – к Аристотелю. От куайновской традиции обсуждать квантор существования, к аристотелевской традиции обсуждать природу того, что существует. Посмотрите на основные понятия проекта мета-метафизики, которые, как нам кажется, способны существенно изменить лицо метафизики науки, – «метафизическое укоренение», условно, отношение метафизического объяснения, и «модальная эпистемология», раскрывающая природу модальности утверждений о структуре реальности. Уже они, на мой взгляд, позволят объяснить такие «необъяснимые», на первый взгляд, черты современной науки, как отрицание редукционизма, или тезисы Лэдимена о масштабной относительности онтологий частных наук, или о необходимости признать представления объекта, как индивидуальной, самодостаточной сущности, архаическим.
Ксения Ковальчук
